Заниматься музыкой мы с сестрой-близнецом начали в неполные 6 лет. Так уж получилось, что детской мечтой нашей мамы была игра на фортепиано. К сожалению, воплотить эту мечту в реальность удалось только в детях (мама росла в послевоенные годы, и детство ее было не самым безоблачным). Природа решила неожиданно «помочь» и подарила нам с сестрой абсолютный слух.
После поступления в специальную музыкальную школу, остро встал вопрос о покупке пианино. Да не одного, а сразу двух! Объездив все магазины и подключив всех знакомых, удалось купить фортепиано «Циммерманн». Многие помнят, что в середине 80-х дефицит был повсеместным явлением, и покупка любой вещи становилась сложной многоступенчатой операцией.
Коричневый инструмент с 2 сверкающими педалями и открывающейся крышкой внушал поначалу трепет и страх. Его берегли, полировали и регулярно настраивали. Гораздо позже он стал хранителем секретов – нижняя дека открывалась и служила тайником (мой детский дневник до сих пор там).
Спустя еще полгода знакомые продали нашим родителям старинный рояль «Шредер». Он был великолепен! Со многими гербами внутри, клавишами из слоновой кости, резным пюпитром и такими же ножками!
Изготовленный в 1890 году для Российского Императорского двора и неизвестно как очутившийся в наших пенатах. Вызванный настройщик тоже был поражен красотой и сохранностью инструмента. К сожалению, она оказалась чисто внешней.
Механика же не выдержала испытание временем, и строй держался от силы 2—3 месяца. Так мы узнали, что консультироваться с настройщиком нужно ДО покупки пианино, а не только после перевозки. Занятия наши, таким образом, целиком переместились на многострадальный «Циммерманн».
Настройщика для фортепиано мы вызывали дважды в год — так как из-за ежедневных многочасовых упражнений пианино быстро расстраивалось и звучало как целый оркестр железных сковородок, кастрюль и прочей кухонной утвари.
Визиты настройщика казались нам великим чудом. Приходил обычный с виду дяденька, открывал свой чемоданчик, и начиналось таинство. Пианино переставало быть просто инструментом – открытые деки демонстрировали множество молоточков, обитых бордовой материей и очень нарядных. По струнам можно было водить рукой и представлять, что играешь на арфе.
Первый настройщик дал нам много полезных советов — в фортепиано было уложено средство от моли (так как шерстяная ткань на молоточках – большое лакомство для этих насекомых); в углы комнаты поместили емкости с водой (для поддержания влажности); а сам инструмент отодвинули от стены.
Значительно позже я узнала, что металлическая штука, насаживаемая мастером на колки или вирбеля, называется ключом, а резиновые клинья, вставляемые между струнами, исключают звон.
Наличие камертона обязательно – он дает звук «ля» первой октавы и именно с него и начинают обычно всю «процедуру». Отличить новичка от мастера довольно легко. Начинающие настройщики в основном используют квинтово-октавную методику, а маститые специалисты – квартово-квинтовую (более точную).
Профессиональный настройщик должен обладать абсолютным (или почти абсолютным) слухом и огромным терпением, ведь приходиться настраивать всю клавиатуру (а каждая клавиша – это целых 3 струны!). Среднее время настройки – около 2, 5 часов.
Наблюдать за работой настройщика пианино очень интересно. Вот он вставил ключ и что-то подкрутил, нахмурился, нажал на клавиши, прислушался, еще подкрутил, перешел к следующей ноте. Вытащил клинья, вставил их между другими струнами, опять взял ключ. Для впечатлительных детей – это чистое удовольствие.
Конечно, к концу второго часа хотелось уже «воспользоваться» результатом — сыграть что-нибудь самим, но нам везло на дотошных профессионалов и приходилось сдерживать свои порывы. Зато потом! Пианино становилось другим – обновленным, избавленным от диссонансных «страданий», даже как будто благодарным!
Занимаясь профессионально музыкой вот уже 27 лет, могу с уверенностью сказать — настоящих Мастеров настройки фортепиано очень мало! Их услуги ценятся, номера телефонов бережно сохраняются, к ним выстраиваются очереди.