Наверно, сравнивать систему музыкального образования далеких девяностых с сегодняшней было бы бессмысленно, однако без сравнения в данном случае все-таки не обойтись. Санкт-Петербург конца девяностых, расшатанный экономическим кризисом, словно Пизанская башня, представлял из себя средоточие очередей в магазинах, сборищ активистов в пользу бесплатного образования и семей, которые, едва сводя концы с концами, все-таки упорствовали в своем желании воспитания интеллектуально и духовно развитых детей.
Поэтому посещение музыкальных школ, равно как и спортивных кружкой, было вполне обычным делом. Аренда скрипки в девяносто восьмом году стоила около семидесяти рублей в месяц. Поскольку я родилась в семье со среднестатистическим материальным достатком, уточню, что примерно эту же сумму я получала в качестве денег на обеды опять-таки раз в месяц.
Сложно себе представить современное поколение, которое, перекусив бутербродом после окончания школьных занятий, несется осваивать азы музыкальной литературы с огромным чехлом за спиной. Для кого-то это была виолончель, для меня – скрипка, а пара одноклассников успешно осваивали флейту.
Фортепьяно для меня стало вторым инструментом. К тому времени, когда я впервые села за отполированный до блеска черный инструмент, показавшийся мне похожим на огромного кита, мне довелось уже три года играть скрипичные партии, перемежая концерты Баха с менуэтами Грига.
Учитывая экономическую ситуацию в стране и финансовое положение большинства семей, немногие могли бы позволить себе арендовать фортепьяно. Как бы дико это не звучало, но дети обычно занимались только в классе. Некоторые специально приходили пораньше, упрашивая педагога уделить им еще десять-пятнадцать минут, потому что двух занятий по академическому часу в неделю было явно недостаточно, чтобы превратиться в Майкапара.
Вопреки тому, что я была полностью поглощена скрипичной игрой, родители решили, что пианино мне тоже не помешает. Первый год я наравне со всеми играла только в классе, пока не поняла, что этого просто мало. Для того, чтобы играть на минимально хорошем уровне, это ничто. Не знаю, как бы мы вышли из этого положения, если бы наша соседка из квартиры напротив не была счастливой обладательницей «Красного Октября». За аренду мы отдавали пятьдесят рублей в месяц. Это длилось несколько лет, пока пианино не было выкуплено в нашу полную собственность.
Впервые я столкнулась с необходимостью настраивать пианино примерно через три месяца после его появления. Это была зима, мы постоянно включали электрическую печку, которая была как раз установлена в непосредственной близости от инструмента. Потом мне объяснили, что электроприборы очень влияют на звук.
Мастер пришел к нам по объявлению. Собственно, в музыкальной школе был стенд, на котором постоянно размещались объявления по оказанию услуг настройки, приобретения и ремонта музыкальных инструментов. Звали его, как сейчас помню, Вахтанг, и он был абсолютным фанатом своего дела. Перед тем, как открыть крышку, он тщательно протер инструмент особым раствором, не доверив эту операцию ни мне, ни родителям.
Впоследствии мастер приходил к нам неоднократно – вплоть до моего выпускного класса. Не могу похвастаться абсолютным музыкальным слухом, но я всегда знала, когда приходило время снова настраивать инструмент: несколько нот из нижней октавы обязательно западали. Не знаю, с чем это было связано, но по понятным причинам дальнейшая игра не представлялась возможной.
Мастер всегда настраивал инструмент на протяжении нескольких часов. После этого проверял каждую ноту и традиционно «разыгрывал» пианино. Причем Вахтанг исполнял не «традиционный» в таких случаях «Собачий вальс», а что-то более серьезное. Помню, что особо пронзительной в его исполнении мне казалась «Лунная соната».
Сейчас уже мало кто, наверно, играет на «Красном Октябре», а уж мастеров, берущих за свои услуги триста рублей, и вовсе, наверно, не осталось. Периодически поигрывая на инструменте, я отдаю примерно три-четыре тысячи за его настройку, и мастер – увы, не тот, что был раньше – неизменно сталкивается с двумя западающими нотами. Почему-то именно эти ноты и возвращают меня в детство.
Да, прекрасно помню, что в «лихие девяностые», как принято их называть, перед большинством остро стоял вопрос о примитивном выживании, а не об музыкальном образовании…
Хорошо, что героине истории удалось даже в те сложные годы учиться музыке, хоть и на арендованном, а не на собственном инструменте.